Консул Содружества - Страница 27

– Слушай, Серж, – довольно резко перебил меня Заг. – Давай не будем про завтра. Сомневуха меня берет, что оно вообще наступит… Не разговор, а пустой перевод хороших слов…

Я сразу заткнулся. Черт возьми, Заг был прав. При слове «завтра» у меня самого начинало тоскливо ныть сердце.

И сомневуха меня тоже брала. С первых же минут здесь меня сверлило предчувствие, что катер «Кленовый лист» – последнее место, где мы с Загом сможем взять себе по пузырю.

Наши с Загом глаза встретились. Одновременно с этим моя понятливая рука потянулась к бутыли «Первака». Мы выпили по второй. И тоже молча.

– Тогда говори ты, – предложил я. – А то и правда – непорядок. Мы с тобой на базе все больше рожи друг другу чистили. А поговорить так времени и не нашли…

– Это потому, что ты мне казался каким-то придуренным, типа как отморозком… – пояснил Заг.

– Ну спасибо, – буркнул я.

– Теперь не кажешься. После всего этого, – успокоил Заг. – А что, ты правда русский?

– Наполовину. Моя мать русская. Майор спецназа, между прочим. А отец – для простоты можно сказать, что голландец.

– Значит, ты должен знать, что такое «Первак». Это же русская водка? – спросил Заг, указывая на початую бутыль.

– Конечно знаю! – соврал я. Надо сказать, это вранье для самого меня было неожиданностью. Это потом я сообразил, что мне ужасно не хотелось разочаровывать Зага в последние минуты его жизни. – Первак Грозный – это был русский царь.

– Царь? – недоверчиво сощурился Заг – Ну да. Такой древний царь, как Сталин. Этот Первак был очень жестоким мужиком. Покорял разные страны, даже Китай завоевал. Говорят, он лично придумал такую пытку, когда человека сажают в железного быка и накаляют этого быка на огне. А когда человек внутри поджаривается и начинает орать, кажется, что это живой бык ревет-надрывается… Представь себе, Заг, моим древним предкам это казалось прикольным… Я читал, что человек поджаривается в таком быке за две минуты…

– Это как в экоброне, когда термозащита в отключке, что ли? – выдвинул гипотезу Заг.

– Ну, примерно так. За свою жестокость Первак и получил прозвище Васильевич, – ввернул я.

Заг посмотрел на меня по-новому, вроде как с удвоенным уважением.

– Родился на Земле? – предположил он.

– А то! – дружелюбно оскалился я.

– Я так и подумал. Уж больно ты умный. Завидую, – сказал Заг и потупился.

– Постой, что значит «завидую»? – Я не понял.

Когда-то я своими ушами слышал, что Заг – землянин, американец, оттого и Дакота. Зигфрид даже шепнул как-то по секрету, будто Заг такой упертый шовинист, что даже трусы у него цвета национального американского флага. Красные, что ли?..

– Да то и значит, что завидую. Белой завистью. На самом деле я ведь не на Земле родился. А на станции возле Бетельгейзе. Называется «Шао-Линь-8».

– Но как же идентификационная карта? Там же написано…

– Ну да. Мои родители-то сами земляне. Отец как раз из Дакоты. Из Северной. Когда мои родители женились, они поехали навестить моих бабку и деда, у них там ферма была. На той ферме родаки меня и заделали… – хохотнул Заг. – А потом улетели обратно, на Бетельгейзе, талеры им нужны были до зарезу. Я там и родился. Но они попросили доктора написать, что я родился еще на корабле, разницы там – всего три дня. А корабль-то был американский. Тоже из Дакоты. Северной. Типа родился я на американской земле. Ну доктор и сделал такое им одолжение. Типа как подарок мне на день рождения…

– А-а… Понятно. Но, знаешь, по-моему разницы особой нету. На Земле, на Центавре, на Бетельгейзе…

– Это ты думаешь, что разницы нету. Потому что у тебя есть родина. А у меня вместо родины, выходит, какая-то консервная банка улучшенной планировки. Вот завтра решат, что станция неперспективна, законсервируют ее или еще хуже – в Бетельгейзе загонят, чтобы не болталась понапрасну, пилотов не пугала. И не будет у меня вообще никакой родины…

Чтобы как-то замять неприятную тему, я разлил по третьей.

К счастью, из видеоокна слева от нас не было видно абсолютно ничего, кроме звезд. Оно было сейчас ориентировано на полностью противоположный Глокку октант космоса. Еще одной неприятной темой для разговора меньше…

– Так что, ты там в этом «Шао-Лине-8» всю жизнь и просидел?

– Типа того. Ну, бывал еще кое-где. На Марсе был один раз – деньги лишние тогда водились…

– А девушка у тебя там имелась? – Я все пытался нащупать какие-то жизнеутверждающие темы для разговора, психоаналитик хренов.

– А как же! – сразу оживился Заг и тут же пригладил волосы, будто девушка ждала его прямо здесь, аккурат за дверью в двигательный отсек.

Его смуглое лицо расцвело в довольно бесстыдной улыбке. Я сразу заметил, что на нижней челюсти Зага не хватает двух зубов. Видать, остались скату в качестве сувенира. Как шутили у нас на курсе рукопашного боя, «итоги операции: минус два». Впрочем, чего ему – фарфор…

– Как ее звали? Твою девушку?

– Лилиана, – произнес Заг, смакуя каждый звук.

– И где она теперь?

– Да там осталась. На «Шао-Лине-8». Она там работает. Младшим координатором системы жизнеобеспечения. Кофе разливает, на связи сидит, начальнице, лесбе старой, спину массирует…

– Перезваниваетесь? .

– Ясный перец! На той неделе по видеосвязи с ней чирикал. Поправилась моя Лилечка, но так, немножко. Мне так даже больше нравится. Завивку сделала, покрасилась, блузка такая на ней была, с вырезом. – Заг показал, какой именно вырез был на блузке, получилось, что довольно-таки порнографичный. – Сказала, что начальство ее послало в командировку. На Большой Ариман. Типа контролировать сборку новых систем биофильтрации. Есть такая планетка в тройной системе КР-11. Оттуда и звонила. Говорит, жарища там такая, что кондиционеры не выдерживают, текут…