Консул Содружества - Страница 10

А теперь – плохие новости.

Отделение Бета, похоже, спеклось в полном составе. В шахте лифта бушует лютый пожар. От жара оплывает, как свечка, остов «Фалькрама». Вьются голубые искры размером с откормленного голубя.

Стоит ли говорить, что от нашего ретранслятора, – того, который на присоске, – не осталось и воспоминания?

В лучшем случае шахта останется непроходима еще часа полтора. Такого жара экоброня не выдержит, вот и милитум с этим согласен. Может быть и хуже: порода потечет, снизу наглухо залепит шахту спекшейся коркой, а сверху придавит оползнем.

Ладно, вибробурами справимся: К тому же на верху о нас не забудут.

Хватило бы только кислорода.

Судя по матюгам в наушниках, сержант Гусак был жив-здоров и собирал наше отделение в кольцевом коридоре.

– Задача у нас прежняя: поиск и спасение уцелевших рабочих. Ясно?

– Да, сениор, но как мы?..

– Не понял?

Переспросить Зигфрид не решился. Но Гусак все-таки снизошел до комментариев.

– Кислорода у каждого из нас еще на шесть часов. Одного часа нам хватит, чтобы обойти весь аварийный контур. Даже если мы не найдем здесь ни людей, ни кислородных баллонов, ни дополнительного земнопроходного оборудования – все равно у нас будет еще целых пять часов, чтобы вернуться к нашим. Да за такое время хороший штурмовой пехотинец башкой до поверхности продолбится!

Не смешно. Но мы все-таки погыгыкали. И даже не для проформы, а от всей души.

На войне чувство юмора становится таким же примитивным, как страх или ненависть. Боишься – смерти, ненавидишь врага, смеешься – над доисторическими шутками про однояйцевых близнецов, у которых одно яйцо на двоих…

Нас осталось семеро – от всего взвода. Ясно ведь, что лейтенанта и огневую секцию падающий самолет-амфибионт тоже накрыл.

Гусак, я, Чен, Заг, Зигфрид, Джордж и Тони.

В нашем отделении тоже есть жертвы. Одного ударной волной так в стенку впечатало, что шейные позвонки не выдержали. Да, внутри экоброни тоже бьются насмерть, абсолютной защиты не существует в природе, как вечного двигателя.

А второй совсем глупо погиб. Тонюсенький, крохотный обломок обшивки «Фалькрама» на космической скорости прошил его экоброню сквозь сочленение у шеи.

Стена напротив радиального коридора была вся изъязвлена небольшими выщербинами, в которых поблескивали расплющенные осколки. Хорошо еще, что под эту картечь только один человек попал, а не половина отделения.

Итак, мы пошли. Всемером, компактной группой. Дробиться на несколько секций в нашей ситуации было неразумно.

Мы обследовали помещение за помещением! Двое оставались у входа, пятеро шарили по всем углам. И находили-людей.

Эти картины остались со мной навсегда.

Люди, умершие от отравления атмосферой.

Люди, разобранные термитами на косточки, позвонки и хрящики. Они так иногда делают.

Зачем? Слухи ходят самые тошнотворные.

Люди, сожженные кислотными лазерами. Испепеленные меоравиолями. Застреленные в суматохе своими же.

Женщина и мужчина, застигнутые нападением термитов врасплох, прямо в постели. Мужчина застыл над своей подругой. Чем-то смахивает на выпрыгивающего из воды дельфина.

Такое впечатление, что они задушили друг друга, но так только кажется. Скорее всего, они вцепились друг другу в шеи во время последних судорог. Они тоже умерли от отравления атмосферой, как и большинство другихЯ подумал, что, если кто-то сейчас брякнет шуточку про «любовь», я просто застрелю кретина. Но похоже, о том же думали и все остальные, даже Заг, король сортирного юмора.

– Надо бы их разнять, – пробормотал Заг.

– Нет, – отрезал Гусак.

Он поднял простыню и осторожно накрыл любовников. Получилось похоже на занавешенную статую в мастерской скульптора. Кажется – вот сейчас придет мэтр с бородкой ив берете, снимет покрывало, тюкнет пару раз молоточком во имя совершенства формы…

– Идем дальше.

На кухню я заходил первым. – Термитов почуял даже быстрее, чем увидел.

Отскочил в сторону от дверного проема, упал на колено и выпустил очередь из «Сьюздали». Три твари издохли, разбрызгивая снопы красных искр.

На кухню влетели Чен, Зигфрид и Гусак.

Зигфрид выпустил слепящую гранату. У меня тоже две штуки было, в маленьких таких мортирках, в левом рукаве экоброни. Но я сэкономил.

Граната разорвалась. Облако металлизированной пыли заволокло полкухни.

Я подскочил на глидерах к самому потолку и увидел по ту сторону разделочного стола не меньше двух десятков термитов, затянутых искрящимся маревом.

«Сьюздаль» заревела, выжигая реактивной струей стену за моей спиной. Меня даже немного потянуло вперед, но глидеры скомпенсировали избыток тяги. Значит, ми-литум жив-здоров и занят своим делом.

Чен и Гусак присоединились ко мне, тоже подпрыгнув под самый потолок, но в другом углу кухни.

Термиты сообразили, что в них стреляют, и даже кое-как нащупали меня в оптическом диапазоне. Все-таки облако от Зигфридовой гранаты не смогло полностью экранировать мой силуэт от их лидаров.

Уцелевшие пятеро термитов – остальные были разнесены в клочья нашими активными пулями – одновременно пульнули в меня из кислотных лазеров.

Вот для этого-то и нужно экранирующее облако! Его твердые частички рассеивают большую часть энергии луча-струи кислотного лазера. Он в состоянии сохранять достаточную эффективность в обычном тумане, но в металлизированном уже никак.

И хотя все пять лучей попали мне в область солнечного сплетения, экоброне было хоть бы хны. А через несколько секунд наши пули разнесли в клочья последнего урода из этой стаи.