Консул Содружества - Страница 76

Но кое-какие умозаключения мне все-таки удалось сделать. Несмотря на обстановку.

Например, можно было надеяться, что с нашей стороны невосполнимых потерь нет. По крайней мере, уцелели многие. Когда меня запихивали в брюхо к большой прямоходящей гадине, я слышал вокруг себя разноголосое мычание.

Достоверно опознать всех мне не удалось. Все-таки мычание – оно и есть мычание. Но кажется, в числе плененных были Свечников, Карлскрона и Тайша. Этих вроде бы узнал по тембру мычания. Судьба остальных была безразлична, если не считать Эверта Вальдо. Нет, дело не в том, что я – бессердечная скотина, я иногда я веду себя как бессердечная скотина. Просто остальные, во-первых, были рядовыми, а с моей капральской точки зрения рядовой… ну, скажем так, не очень интересный человек. Салабон. Нытик. Слабак. Во-вторых, Тайша, например, мне нравилась, и ее мне было жаль. А к другим я подобных чувств не испытывал, хотя умом – не сердцем! – признавал, что Карслэна красивая женщина, а Беата – проницательная. И наконец, в-третьих: что значили все мы по сравнению с Эвертом Вальдо? Какие-то скучные тупицы, глина Содружества. А Эверт был наше солнышко ясное, человек, который мог – или, по крайней мере, верил, что может, – изучить кровернов и остановить их безудержную экспансию.

Это называется субординация. Когда ты, крепкий и молодой парень, должен отказаться от своего гонора и согласиться с тем, что какой-то штатский с пройдошистой физиономией стоит целого батальона, набранного из таких, как ты. А может, и не стоит – в высшем главном смысле. В том-то все и дело, что это не важно. Вот что такое субординация!

Итак, я был связан, и притом очень искусно. Я не мог вымолвить ни слова. И находился я в кожаной сумке на брюхе у прямоходящей скотины внушительных размеров. Как детеныш в сумке мамы-кенгуру. Только и «мама», и «детеныш» были куда крупнее, чем их земные… м-м-м… аналоги.

Создавалось даже впечатление, – что я был усыновлен одним из видов крупных сумчатых травоядных динозавров, которых на Грине водилось не менее девятнадцати видов – именно столько успели насчитать наши зонды, пока мы катались туда-сюда на планетолете. Ну кто бы мог подумать, что эти твари поддаются дрессировке!

А может, идея в другом? Может, эти существа, в которых нас затолкали, вовсе не дрессированные? Их просто изловили, детенышей отобрали, а нас – подбросили вместо потомства? Теперь стадо добежит до своих пастбищ, полезет, утречком за детками, и… ужас! Обнаружит вместо детей нас и перетопчет, как кутят-подкидышей!

Нетрудно вообразить, что у аборигенов в ходу такая ритуальная казнь. Например, у них табу на пролитие чужой крови. Очень даже запросто. Как у хурманчей,

И поэтому они доверяют грязную, табуированную работу этим сумчатым.

И называют они этих сумчатых как-нибудь поэтично. Например, Звери Пу-Пу. Что в переводе означает Хозяева Леса. Или Живые Горы Правосудия. Или – о, еще лучше! – Большие Сумчатые Посланцы Справедливости. Звучит?

Итак, казнь. Именно эта гипотеза показалась мне самой близкой к истине. В самом деле, ведь майянцы на озере предупреждали нас. Предупреждали? Да. Не хотели нас видеть-слышать? Да. А мы не послушались! Отлетели от Кратера Юноны совсем недалеко. Вот и получили…

А все-таки ловко они нас сделали! Куда глядели наши охранные кибермехи? Датчики? Что, в конце концов, думал себе часовой на телескопической вышке? Куда смотрели Эверт и Свечников в своем планетолете?

Ну, Серж, подумай. Саранча. Огромная туча саранчи. Случайно ли ее появление?

Нет. Конечно же не случайно. Саранча слушается дикарей. Почему? Как? Не знаю.

Почему и как – предположим, не важно. Ясно – зачем. Чтобы в буквальном смысле слова затмить солнце. Но только не солнце, а наши системы обнаружения. Чтобы создать полную сумятицу и неразбериху, ослепить наши датчики и нас самих. И – вслед за тучей насекомых ворваться в наш лагерь.

Все равно странно. Чтобы надежно экранировать тепловое и электромагнитное излучения, эти насекомые должны быть… металлизированы. В том или ином виде. В их тканях, или крови (есть же у насекомых какая-то мутная дрянь вроде крови), или на лапках должно быть полным-полно молекул железа. Или алюминия. Или чего-то подобного. Миллионы молекул. Вкрапления и напластования металлов или металлических солей. Вот так-то. Можно ли в это поверить?

Я не знаю… Слышал краем уха, что и в первородной человеческой крови железа полно, а у расы Ц – едва ли не вдвое больше… Еще какие-то бактерии есть вроде железоносные… А другие – свинцовоядные…

Сто-оп. Стоп!

Про соли алюминия и охранные системы полевых лагерей – это все знаешь ты, Серж. Капрал штурмовой пехоты, выпускник школы второй ступени, монтажник-подводник. Тебя учили технике, основам физики, у тебя есть опыт рабочего и солдата.

А вот что ты, Серж, на месте майянца можешь знать о типах земных охранных кибермехов? Известны ли тебе дальность и другие параметры работы инфракрасных датчиков, которые, в числе многого прочего, являются военной тайной Содружества?

Ты – простой охотник или рыболов, земледелец или тунеядец. Лопаешь местные бананы, трахаешь свою племянницу, изобретаешь колесо. Но ты не можешь, не должен по идее знать о железистом налете на трахеях местной саранчи, о Ночном Глазе и Длинном Ухе лю-дей-из-большого-летающего-дома. Да или нет?!

Да, не можешь и не должен. При условии, что племя твое видит таких вот людей первый раз в жизни. И очень даже можешь знать многое, если только контакты с людьми-йз-больших-летающих-домов для твоего племени или для тебя лично – дело обыденное.